Стихи о животных

Она сама по себе, она со всеми и ни скем,
Она нужна всем, но не нужна никому.
В ее зеленых глазах легко можно прочесть,
Что она принадлежать никогда не сможет одному,
Она всегда молчит, быть может, просто нет слов,
Ну а, может быть, считает, что нет смысла отвечать,
Но, в отличие от всех, она хотя бы не врет,
И если ты так захочешь, то она сейчас опять уйдет.
Еще один день, еще одна ночь, еще один год
Ты так надеешься, что у нее это пройдет.
И кажется, что ждать осталось совсем немножко,
Хочется верить, но она всего лишь КОШКА.
Ты ей все простишь утром, когда услышишь в свою дерь звонок,
Она опять улыбнется и уснет у твоих ног.
И что-то внутри вдруг снова станет на место,
Так далеки друг от друг, но все же кажется, что вместе.
Сейчас она с тобой, после с кем-то еще,
Она тебя понять не может, ей просто всеравно,
Она всего лишь любит развлечения и вино,
И каждая ночь с ней каждый раз заодно.
Она вернется опять и снова будет молчать,
И ты ее не вини, если совсем не хочешь потерять,
Помолчи с ней немного, попробуй просто понять,
Она всего лишь КОШКА и хочет спать.

Пропал щенок. Особые приметы:
Четыре лапы, кверху задран хвост,
Одет в штаны из красного вельвета,
Широкий лоб и очень малый рост.

Два круглых глаза, вздыбленные уши,
Не лает, равнодушен к молоку,
Пошит из ярко-розового плюша
И с лэйбой Made in China на боку.

На свете множество собак
И на цепи и просто так.
Собак служебных - пограничных,
Дворовых Шариков обычных,
И молодых пугливых шавок,
Что тявкать любят из-под лавок,
И тех изнеженных болонок,
Чей нос курнос, а голос тонок,
И ни на что уже не годных -
Бродячих псов всегда голодных.
В любой момент готовы к драке
Псы-драчуны и забияки.
Псы гордецы и недотроги
Спокойно дремлют на пороги.
А сладкоежки-лизоблюды
Всё лижут из любой посуды.
Среди собак любой породы
Есть и красавцы и уроды.
Есть великаны - это доги!
Коротконогие бульдоги,
И жесткошёрстные терьеры,
Одни - черны, другие - серы,
И на иных смотреть обидно:
Так заросли, что глаз не видно!
Известны всем собачьи свойства:
И ум, и чуткость и геройство,
Любовь и верность, и коварство,
И отвратительное барство.
И с полуслова послушанье,
И это всё - от воспитанья!
Ленива сытая хозяйка,
И такса-кнопочка - лентяйка!
Бесстрашен пограничник - воин,
И пёс Руслан его достоин!
Хозяин пса кулак и скряга,
Под стать ему репей-дворняга!
Не зря собака тех кусает,
Кто камень зря в неё бросает.
Но если кто с собакой дружит,
Тому собака верно служит!
Но верный пёс - хороший друг
Зависит от хороших рук.

Били копыта. Пели будто:
— Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб. —
Ветром опита,
льдом обута,
улица скользила.
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
— Лошадь упала! —
— Упала лошадь! —
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные...
Улица опрокинулась,
течет по-своему...
Подошел и вижу —
за каплищей каплища
по морде катится,
прячется в ше́рсти...
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
«Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте —
чего вы думаете, что вы их плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь».
Может быть
— старая —
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла́,
только
лошадь
рванулась,
встала на́ ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И все ей казалось —
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило.
[1918]

Лапа моя, лапа, носа моя, носа,
Я научусь плакать, тихо и безголосо,
Я научусь думать, много и без истерик,
Гордость запру в трюмы
И научусь верить.
Чуда моя, чуда, рада моя, рада,
Хочешь, с тобой буду
Весь выходной рядом?
Хочешь, прижмись с лаской
Мокрым своим носом?
Хочешь, про снег сказку?
Только живи, пёса.

Известно, скунс - американская вонючка,
Особо пакостная штучка.
С ним пообщаешься - окатит вас дерьмом.
Поэтому общайтесь с ним с умом:
Не подходите близко, не касайтесь
И подлости различной опасайтесь.

Один из скунсов, лысый и облезлый,
Дорвался до начальственного кресла.
Власть, таким образом, надёжно захватив,
Он начал унижать свой коллектив:
"Бездельники! Ленивцы! Все вы - плуты!
Одних не оставляю ни минуты!
Работы - никакой!: Работаю за всех!
Откуда может к нам придти успех?!"

Скунс - это скунс: вонючий, подлый, гадкий,
На прегрешенья падкий…
И вдруг скунс обнаглел, да так, что весь отдел
Однажды до предела обалдел.
Скунс стал кусаться и на всех бросаться,
Родные стали даже опасаться…

Сошёл с ума подонок, и вреда
Теперь не принесёт он никогда.

Шел боец.
Кругом тайга.
Рядом - пес
К ноге нога.

Полз боец,
И в темноте
Рядом -
Пес на животе.

На дороги, на леса
Ночью падает роса.
Пес один на мягких лапах.
Ни один тревожный запах
Не проходит мимо пса.

Без дороги, по росе
В пограничной полосе
Шли - не наши!
Шли - чужие,
Как один, шпионы все!

Но врагам не скрыться в чаще
И следов не замести.
Пограничник настоящий
Не дает врагам уйти!

Пограничник на заставу
Трех врагов привел и сдал.
Пограничник на заставе
Отделенному сказал:

- У врага гранаты были,
В перепалке пса убили.
Он сражался как герой.
Он остался под горой.

Он лежит в сырой траве
И не слышит никого.
Он лежит в сырой траве
И не чует ничего.
Как бойца заставы нашей
Похороним мы его!

Звезды падали в росу.
За оврагами, в лесу
Пса зарыли...
Ту же кличку
Мы другому дали псу.

Возле дома, как бомжонок,
Сидит маленький котёнок.
Глазки влажные от слёз;
Хоть бы кто поесть принёс!

Люди, злые как собаки,
Напились водки в праздник Пасхи
И орут на весь подъезд:
"Иисус Христос воскрес!"

Мяукнул киска им: "не верю!
Если так, - откройте двери,
Обогрейте, приютите,
Ради Бога накормите.

Если Бог на свете есть,
Что же вы грешите здесь?
Осквернили праздник Божий
И ждёте, что Господь поможет."

Люди - звери закричали:
"Блохастые, уже достали!
Сколько можно там орать,
Мешают праздник отмечать!"

А малыш сосед взял миску,
Спустился вниз, погладил киску,
Сказал: "я молочка принёс,
На, попей. Воскрес Христос!"

Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Смертных ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.

До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.

А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.

По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать.
И так долго, долго дрожала
Воды незамерзшей гладь.

А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.

В синюю высь звонко
Глядела она, скуля,
А месяц скользнул тонкий
И скрылся за холм в полях.

И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи,
Золотыми звездами в снег.

У забора, забрызганного грязью,
Где тополя на ветру звенят,
Застрелили суку бродячую,
И в мешок побросали щенят.

Она металась, металась,
От забора бежать пыталась,
И снова - под самое дуло - к щенкам,
К теплым, слепым ползункам.

Она не показывала оскала.
До этого ль! Жарко дышать ей.
Черное дуло искало
Белое пятнышко между ушей.

Не знаю, плачут собаки или не плачут
Но можно ли, волю давать курку,
Не увидеть в глазах собочачьих
Почти человечью тоску?